Какое тебе дело до правды? Твоя правда — ложь, твоя истина — обман, твоя справедливость — застенок.
Никогда так не бесились блудливо, как в канун кровавой расплаты.
Не знали, чего только придумать!
И танго — последнее слово обреченных — вихрем подхватив полмира, закружило над пропастями.
Никогда не зияли пропасти так бездонно, как в канун кровавой расплаты.
Духовное ощущение в мире притупилось:
смотрели — и не видели,
слушали — и не слышали,
трогали — и не осязали,
порывались — и не чуяли.
Одно безглазое мясное выворачивалось со всеми кишками.
Крупповские трубы без срока дымили небеса — кипела работа над железом: загудут стальные пчелы — пьяной напьется теплотой холодное сердце!
А там — под зуд и стук неугомонных аэропланов собирались стаи черных умнейших птиц: как задымится на развороченной земле человечье парное мясо — будет воронью большая пожива!
А там — под землею, треснувшей под тяжелым колосом, текли белые могильные черви, чтобы начать свою ненасытную жратву — будет и червю праздник!
А там — ковали из серебра две великие чаши: одна — для горчайшей тоски — другая — для горючих слез. —
А там — Демиург скликал демиургов: «Приидите! сотворим человека по образу нашему и подобию!»
И медленно змей из его уст проникал в уста безобразной косолапой мясной человечины.
А там — и вскрылил высоко над обреченной землей карающий ангел и грозный, поднял горящий факел —
и кинул на землю.
Алексей Ремизов, «Плачужная канава», 1914 год
Не знали, чего только придумать!
И танго — последнее слово обреченных — вихрем подхватив полмира, закружило над пропастями.
Никогда не зияли пропасти так бездонно, как в канун кровавой расплаты.
Духовное ощущение в мире притупилось:
смотрели — и не видели,
слушали — и не слышали,
трогали — и не осязали,
порывались — и не чуяли.
Одно безглазое мясное выворачивалось со всеми кишками.
Крупповские трубы без срока дымили небеса — кипела работа над железом: загудут стальные пчелы — пьяной напьется теплотой холодное сердце!
А там — под зуд и стук неугомонных аэропланов собирались стаи черных умнейших птиц: как задымится на развороченной земле человечье парное мясо — будет воронью большая пожива!
А там — под землею, треснувшей под тяжелым колосом, текли белые могильные черви, чтобы начать свою ненасытную жратву — будет и червю праздник!
А там — ковали из серебра две великие чаши: одна — для горчайшей тоски — другая — для горючих слез. —
А там — Демиург скликал демиургов: «Приидите! сотворим человека по образу нашему и подобию!»
И медленно змей из его уст проникал в уста безобразной косолапой мясной человечины.
А там — и вскрылил высоко над обреченной землей карающий ангел и грозный, поднял горящий факел —
и кинул на землю.
Алексей Ремизов, «Плачужная канава», 1914 год