CAN HAS STDIO?
I HAS A BEER
ON DIS DAI OV TEH YER
IM IN YR BAR UPPIN YR BEER TIL BOTH SAEM BEER AN LAWTS OV
VISIBLE "A PROFESHUNAL HOLIDAI!"
IM OUTTA YR BAR
KTHX
KTHXBYE
Сколько мýки!
— Горький сев.
Мил кому кий?
Себя тоньше
Стань!
Ладонь щеп
Сомненья
И презренья
Кину я
В твой стан.
Сгину я.
Сяду.
Всё... к ляду!
Велемир Хлебников, 1908 год.
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир –
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
Велемир Хлебников, 1908 год.
![](https://sputnikipogrom.com/wp-content/uploads/2014/04/dpBsBUvH388.jpg)
В минувшую субботу столицу нашей Империи впервые посетил с дружественным визитом один из излюбленных при дворе микадо Японской Империи оркестров с чудным названием «Борисъ».
Редакция не могла пропустить это событие и решила самолично посмотреть на этих азиатов, решивших хотя бы названием приобщиться к загадочной русской культуре.
О чём и предоставляем вам подробный отчёт.
Редакция приносит свои извинения — телеграф в предрождественские дни изрядно загружен и нижеследующий наш отчёт долго передавался.
До свидания, дорогие радиослушатели!
Спасибо, что остаётесь с радиостанцией «Dostoevsky FM».
Вчера столицу нашей Империи впервые посетил с дружественным визитом г-н Вегард Сверре Твейтан (более известный под своим творческим псевдонимом Исан) – бессменный лидер возможно известной вам, дорогие радиослушатели, оркестровой формации «Emperor» (что в переводе на язык дубрав и берёз означает «Государь-Императоръ»).
Несмотря на то, что визит г-на Твейтана носил скорее частный характер, мы, как верные роялисты, не могли не посетить музыкальный вечер человека, уже третий десяток лет всесторонне прославляющего Его Императорское Величество.
Позволим же и вам, дорогие радиослушатели, ознакомиться с хвалебной одой Его Императорскому Величеству в исполнении оркестра г-на Твейтана.
Спасибо, что остаётесь с радиостанцией «Dostoevsky FM».
Коллектив радиостанции напоминает, что сегодня 195 лет тому назад родился человек, чьим именем названа наша радиостанция – Фёдор Михайлович Достоевский. Так возрадуемся же этому!
До свидания, дорогие радиослушатели!
Спасибо, что остаётесь с радиостанцией «Dostoevsky FM».
В эфире наша нерегулярная рубрика «Литература, которую вы не просили» и сегодня в ней:
Отрывок из дневника А. Ремизова, 24.VI.1917
До свидания, дорогие радиослушатели!
Спасибо, что остаётесь с радиостанцией «Dostoevsky FM».
На дворе снова поздняя осень, вновь чёрные силуэты деревьев в немой угрозе небу гневно указуют ввысь изломанными ветвями-руками из глубины жёлтых петербургских туманов, выползающих из подворотень и переулков столицы нашей хранимой Богом Империи, а значит с вами снова коллектив нашей весьма непостоянной и нерегулярной радиостанции «Dostoevsky FM».
Не ожидайте частых, регулярных или, паче чаяния, своевременных новостей – мы лишь даём знать, что несмотря ни на что, пусть даже передохнув, как было заявлено ранее, в полном составе, даже с того света мы всё равно продолжим вещать назло всем.
Ведь коллектив радиостанции всегда точно знает, когда наступает время точить топоры. Оно наступает всегда. Спешите присоединиться!
До свидания, дорогие радиослушатели!
Спасибо, что по какому-то недоразумению всё ещё остаётесь с радиостанцией «Dostoevsky FM».
Покорная волновой функции
Угрозы ста двадцати,
Но в самом начале пути
Подвергается дизъюнкции
Вальсом поломанных берёз.
Только бы доскрестись до весны.
Александр Емельянов, 1918 год
Моя музыка – безответное, ни за что, ни зачем, моё мучительное терпение.
Алексей Ремизов, 20-III-1953
И снег на лице уже не тает.
Время удивительных историй
И старых обид,
Да проданых вёсен,
Троекратно показательно растрелянных. Кружит
В задумчивом водовороте реки
Обезумевший лист.
С другого берега -
Заупокойно-свистящий акафист.
Мечется сирены истерика
На расстоянии отжившей руки.
Громким окриком,
Диким посвистом,
Затаённым ропотом,
Неизбежным топотом сапог по брусчатке,
Непреложным клёкотом воды под мостовой,
Неизбывным рокотом толпы.
Осыпающимися листьями.
Обожжёнными кистями
Пытаясь ухватить солнце.
И надеяться лишь на столбы,
Терпеливо ожидающих своих питомцев.
Из дома вышедших
Отпевайте, как в последний раз.
Александр Емельянов, Петроград, 1919-1920 гг.
![DEUS VULT](http://static.diary.ru/userdir/6/9/9/8/699821/84303983.jpg)
28 июня 1922 года умирает Велимир Хлебников.
...И были многие и многия: и были враны с голосом «смерть!» и крыльями ночей, и правдоцветиковый папоротник, и врематая избушка, и лицо старушонки в кичке вечности, и злой пес на цепи дней, с языком мысли, и тропа, по которой бегают сутки и на которой отпечатлелись следы дня, вечера и утра, и небокорое дерево, больное жуками-пилильщиками, и юневое озеро, и глазасторогие козлы, и мордастоногие дива, и девоорлы с грустильями вместо крылий и ногами любови вместо босови, и мальчик, пускающий с соломинки один мир за другим и хохочущий беззаботно, и было младенцекаменное ложе, по которому струились злые и буйные воды, и пролетала низко над землей сомнениекрылая ласточка, и пел влагокликий соловей на колковзором шиповнике, и стояла ограда из времового тесу, и скорбеветвенный страдняк ник над водой, и было озеро, где вместо камня было время, а вместо камышей шумели времыши. И забились грустняки над озером. И плавал правдохвостый сом, и давала круги равенствозубая щука, и толчками быстрыми и незаметными пятился назад — справедливость — клешенный рак. И шествовала времяклювая цапля и глотала лягушей с мировой икрой, на приятноватых ногах, и был старец, возделывавший лжаное поле, и молодежеперый кур застыл перед проведенной чертой.
И свирелью подносила к устам девушка морель, и пролетала зарянка с молитвовыми перьями над озером грустин, и небо было небато взорами женщин. И зыбились грустняки вершинами, и блудливая пролетала роняющая солнца кукушка, и плыл усатый молчанием голос, и были ночалые глаза под вечеровой ветвью, и блудатые уста у негеющей ноздри, и змей с голосом «живу», и сквозь топливый тростник плыл прошлоекрылый селезень к будущехохольной утке, оставляя круги и подымая крылья, и серебристые оставляя борозды, и эти омирелые уста в прежних сумерках, и птичка-богоед, и молчаниелистный лютик, и ужасавые, бегающие по всем следам.
И мучеба во взорах немуха.
И видения все учащались и учащались, и после видения и вытаскивания обратно проглоченного кем-то куска бессмертия, с помощью крючка и при звуках общего хохота, — после метели ужасных и страховидных кумиров был Ястмир людноногий, парящий над всем, и расхаживал некий мирач, никем не мнимый, но оставляющий порой пером ужас о своем существовании.
И ответным клекотом клекотал Ястлюд, срывающий клювом человечествянную пену с людяного моря. И повсюду летали пустотелые с безбытийными взорами враны, и всё сущее было лишь дупла в дебле пустоты. И молчаниехвостый вран туда и сюда летал над опустелыми жуткими нивами. И была кривдистая правда, и качались грусточки над озером грустин, и был умночий пущи зол, и ужас стоял в полях мыслеземных, и пение луков меня-убийц...
Волк-следотворец завыл, увидел стожаророгого оленя. И вся Вселенная была широко раскрытый клюв ворона.
Но с ее лица не сходила овселеннелая улыбка сил, и время не уставало держать под рукой черный костыль.
Велимир Хлебников, «Искушение грешника», 1908 год.
Значете что? Можете таки считать, редакция всё же передохла в полном составе.
Прощайте, дорогие радиослушатели!